И.Я. Гремиславскому. Июнь 1929
Ваничка! Душенька моя! Как мы Вас любим, как хотим видеть! Как я обрадовался Вашему письму! А то я совсем захворал, что не имел от Вас известий. Конечно, великолепно, что Вы добрались до некоторого отдыха.
Как я счастлив, что Вы соглашаетесь работать вместе1. Я получил письмо от Зинаиды Сергеевны. Они уже ждут. Я отписал им, что это преждевременно, уж очень они скоры.
Костюмы идут солидно2. Представьте, я не знаю, Монтано военный или нет? Нет на это никаких указаний, — во втором Вашем списке он даже не значится.
Спасибо за желание помочь мне. Вы почувствовали, что мои финансы были плохи. Я получил все сполна.
Я кое-что надумал для последних двух декораций. А вот история,— у нас нет комнаты для Эмилии. Я не помню,— она, кажется, не нужна. Я потихонечку болею, но все-таки сил больше значительно. Крепко-раскрепко мы Вас целуем и обнимаем и любим бесконечно.
Сейчас объявился господин Отелло3...
1 Речь идет о согласии Гремиславского на предложение Головина сотрудничать с ним в работе над оформлением оперы «Севильский цирюльник»
2 То есть работа над эскизами костюмов ладится. Головин здесь возвращается к своей работе над «Отелло».
3 То есть приехал Л. М. Леонидов.
 Хоромы княгини (Головин А.Я.) |  Александр Головин |  Александр Головин. Автопортрет |