К.С. Станиславскому. 10 июня 1926

.

Дорогой и милый Константин Сергеевич.

Посылаю Вам двенадцать костюмов. Всего с прошлыми двумя посылками у Вас теперь имеется двадцать восемь костюмов. Остальные я не замедлю выслать.

Приступил одновременно к эскизам декораций. Очень прошу Вас, дорогой мой, ответить мне на следующие вопросы:

1. Если костюмы горничной и лакеев (на свадьбе) будут одинаковые, сколько нужно еще приготовить отдельных эскизов для «народа», кроме уже у Вас имеющихся?
2. Пришлите, пожалуйста, подробную планировку V действия с указанием, в какие моменты какие именно части сада стоят на сцене. Присланный план не вполне мне ясен.
3. Сообщите, какая часть сада I действия нужна в III действии.
4. Дайте мне, пожалуйста, планировку комнаты Марселины. Чувствую себя перед Вами очень виноватым, но сейчас здоровье мое улучшилось и я изо всех сил стараюсь наверстать для Вас все потерянное из-за моей болезни время.

Как Вы себя чувствуете, дорогой Константин Сергеевич? Жду от Вас с нетерпением ответа.

Еще решаюсь обеспокоить Вас следующей просьбой. Нельзя ли мне прислать пятьсот рублей в счет оплаты за мою работу? Сейчас эти деньги были бы мне очень кстати и это очень выручило бы меня.

В телеграмме, полученной мною, плата за постановку определяется в 2000 рублей. Я бы все-таки хотел получить 2500 рублей, так как число эскизов декораций сильно увеличилось и их будет не менее десяти. Все Это, конечно, если это не обременит театр.

Крепко обнимаю Вас, дорогой Константин Сергеевич, и желаю здоровья и великих удач. Искренне любящий Вас и почитающий

А. Головин¹.

¹ На это письмо Станиславский 15 июня ответил следующей телеграммой: «Восхитительные эскизы получены. Восторгаюсь, предчувствую Ваш новый шедевр. Пятьсот высылаю, условие две тысячи пятьсот согласны. Станиславский»

Вслед за тем Станиславский прислал Головину письмо, являющееся подробной экспозицией последнего акта:

Дорогой Александр Яковлевич.

Простите, что я задержал письмо. Но это произошло потому, что я только что вернулся в Москву после отпуска, и то не совсем, а лишь на несколько дней, чтобы снова уехать для окончания своего лечения перед сезоном. Несмотря на то что я тороплюсь сейчас, я не могу отказать себе в огромном удовольствии дать исход накопившемуся за это время восторгу по поводу присланных Вами чудесных эскизов. Среди современной ужасной прозы рассматривание их является истинной радостью, за которую я Вас искренне благодарю.

Теперь перехожу к главным текущим делам.

1. Окраска костюмов. На днях к Вам приедет Гремиславский и расскажет Вам о положении этого дела. Он, по-видимому с Вашего согласия, списался с Григорьевым (кажется, так его фамилия). Если это Вас не удовлетворит и найдется физическая возможность прислать костюмы для окраски Вашему красильщику Сальникову, мы ничего не имеем против, так как сильно хотим Вашего полного удовлетворения в Вашем большом творчестве.
2. Вы мечтали о том, чтобы декорации писались бы под присмотром М. П. Зандина. Мы ничего не имеем против, так точно, как и Ваш огромный почитатель Иван Яковлевич Гремиславский, который согласен работать совместно с ним.
3. Шитье костюмов. Мы делали пробы шитья черновых костюмов обычными портными и портнихами. Эта проба выяснила с большой очевидностью, что эти люди аромата Вашего таланта передать не смогут. Нам ничего не оставалось делать, как обратиться к тому лицу, которое мы считаем в Москве единственно художественно чутким для работы с Вашими эскизами. Этим человеком оказалась Ламанова. Вероятно, Вы думаете, что она обычная портниха, которая каждому современному костюму придает модный фасон. Ламанова — большая художница, которая, увидав Ваши эскизы, вспыхнула настоящим артистическим горением. Она для каждого костюма собственными руками будет искать не шаблонных и модных, а индивидуальных приемов шитья. Другого выхода мы не видим, даже если бы в Ленинграде оказалась такая мастерская, которая взялась бы за дело. Потому что немыслимая вещь шить костюмы в Ленинграде на актеров, которые находятся в Москве.
   Подробности по этому делу и характеристику Ламановой Вам расскажет Гремиславский.
4. Портал. Произошло какое-то недоразумение. Ни о каком бедном портале я не заикался, и всю эту часть как в самом портале, так и в самой декорации, за исключением планировки и режиссерских замечаний, которые Вам уже сообщены, все остальное находится в ведении Вашей художественной компетенции.
   Попробую рассказать, как мне рисуется весь акт, конечно, в самых общих чертах, без последовательной связи сцен.
   Фаншетта ищет Керубино. Она крадется по каким-то аллеям, боскетам. Публика видит, как она идет по авансцене вращающегося круга. Она проходит одну часть декораций и упирается в какую-то сторону павильона, скажем, левую. Видит Фигаро и скрывается в беседке. Фигаро бежит за ней. Опять публика видит его бег, но он уходит за кулисы, потому что ему навстречу вертится круг. Он пробегает по балконам каких-то круглых беседок и в полобернувшейся декорации круга, придя на правую сторону в беседку, видит перед собой компанию: Базилио, Бартоло, и ведет с ними сцену. Скоро из-за беседки, по авансцене, крадутся графиня и Сюзанна. А за ними Керубино. Фигаро прячется и впоследствии бежит за ними. Две шалуньи-женщины прокрадываются мимо той части декорации, откуда только что ушли Бартоло и компания. Круг вращается дальше. Они прошли еще мимо каких-то лестниц второй беседки и очутились в каком-то уютном боскете, где назначено свидание. Этот боскет устроен так, что в щели со всех сторон, а может быть, даже и сверху, из-за деревьев, все ревнующие могут подсматривать происходящее в нем неожиданное свидание с Керубино. Граф не выдержал, помчался за Керубино. Идет беготня по разным закоулкам сложной декорации. Круг вращается и снова попадает к первой беседке. Тут происходят все остальные сцены до финала, т. е. до водевиля.
   К моменту водевиля постепенно во всех углах сложной круглой декорации зарождаются музыка и пение, зажигаются кое-где иллюминации. К началу водевиля во всех углах сада и дворца звучит музыка и пение.
5. Она будет написана из старинных мелодий, и смешивающиеся звуки из разных мест сада будут составлять музыкальную гармонию. Идет свадебный кортеж с факельцугом (Шествие с факелами.) простого народа, который в конце концов заполонит собой весь сад, вытеснив знать. Этот факельцуг в своем шествии по вращающемуся кругу проходит все прежние закоулки декорации. В каждом из этих закоулков они встречают отдельных действующих лиц: Базилио, графа и графиню, Керубино и т. д. При встрече им поются куплеты и стихи, из которых составляется водевиль. К самому финалу кортеж и все действующие лица доходят до главной площадки, на которой сосредоточены все танцы, где горят шкалики, где бьет фонтан. Тут происходит финальное пение и танцы и заканчивается водевиль и пьеса.
   Трудно подробно описать то, что Вас интересует. Поэтому пусть И.Я. Гремиславский пояснит то, что неясно.
   Зная, что эту пьесу (Вам в пику) ставят в Ленинграде, я очень бы просил Вас хранить в большой тайне как описанные мною сейчас сцены, так и принцип самой постановки, идущей от народа, от свадьбы горничной в кухне, а не как обычно, в парадных комнатах.
6. Нам очень трудно переводить Вам деньги через банк, так как думаем, что это сопряжено с большими хлопотами для Вас. Поэтому с подателем сего мы посылаем еще 500 рублей. Простите, что пока не можем послать Вам большую сумму, так как Вам известно, что современный театр в летнее время, до начала сезона — нищий. Таковы условия коммуны.

Сердечно любящий Вас и восхищающийся Вами К. Станиславский.

Болотная заросль (Головин А.Я.)

Москва

Пруд в чаще (Головин А.Я.)

• Галерея работ Головина
• Список произведений А. Головина
• Творчество Александра Головина
• Сказочные пейзажи Головина